Введением повышенных пошлин администрация Трампа провозгласила «Золотое правило для нашего Золотого века», которое состоит в том, что все страны «должны обращаться с нами так, как мы обращаемся с ними». Эта мера коснулась большинства стран мира, в том числе, государств Центральной Азии, импорт из которых теперь облагается 10% пошлинами, за исключением Казахстана, в отношении которого установлена пошлина в размере 27%.

Надо сказать, что основной повод, который использовала администрация Трампа для повышения импортных пошлин — неравенство их уровней, действительно имеет под собой основания. США традиционно имеют очень низкий уровень обложения пошлинами ввозимых товаров, едва ли не самый низкий из крупных экономик мира. Другие же страны, в том числе, основные торговые партнеры США, практикуют использование достаточно высоких импортных пошлин – и для пополнения бюджета, и для протекционизма в отношении собственных товаропроизводителей. По данным ВТО, средневзвешенный размер импортных пошлин на все завозимые товары в США до последних действий администрации Трампа составлял менее 1,5%, среднеарифметический – 3,4%. Для сравнения, в ЕС среднеарифметический уровень пошлин составляет 5,2%, в Китае – 7,5%, в Индии – 18,3%.

В странах Центральной Азии уровень импортных пошлин также заметно выше американских - в Казахстане среднеарифметический показатель составляет 5,7%, в Кыргызстане – 6,5%, в Таджикистане – 8%, в Узбекистане – 7,4%. Если сопоставить эти уровни и то, насколько администрация Трампа повысила американские пошлины для стран региона, может возникнуть вопрос – почему максимальные пошлины в 27% были применены к Казахстану, несмотря на то, что пошлины в других странах региона выше? Ответ, видимо, кроется в том, как администрация Трампа рассчитала уровни новых пошлин на импорт в США. Эта величина связана не с уровнем пошлин стран, с которыми торгует Америка (что было бы справедливо, так как эти новые пошлины названы ответными), а с размером ее торгового дефицита с той или иной страной. Ставка новых пошлин была определена как половина от торгового дефицита США с конкретной страной, поделенного на общий импорт США из этой страны. В результате уровень новых пошлин в отношении многих стран является беспрецедентно высоким, что и дало основание для наблюдателей назвать новую политику США торговой войной и предсказывать самые мрачные перспективы для мировой экономики. Именно такой своеобразный способ расчета «ответных» пошлин обусловил то, что максимальный их уровень в отношении стран Центральной Азии был применен к Казахстану. Это значит, что у США максимальный дефицит торговли с Казахстаном по данным американской статистики, который нынешняя администрация трактует как нечестную ситуацию и пытается ее исправить столь решительными и своеобразными мерами. Надо сказать, что по данным казахстанской статистики, ситуация противоположна – у Казахстана не профицит, а дефицит торговли с США – в 2023 году он составил более миллиарда долларов, в 2024 году – почти 300 миллионов. Но, как говорится в известной присказке, «проблемы индейцев шерифа не волнуют», и несмотря на торговый дефицит, Казахстан, среди прочих, назначен страной с нечестной торговлей.

Бурная реакция на новую торговую политику США породила и опасения относительно ее влияния на центрально-азиатские экономики. В частности, Казахстан в конце апреля заявил об отправке делегации в США на переговоры по поводу новых пошлин. При этом, реальные эффекты для экономик региона от повышения пошлин, по нашему мнению, будут крайне незначительными, во всяком случае, в части их прямого влияния, несмотря на то, что в первые дни некоторые эксперты и СМИ дали преждевременные оценки этого влияния в десятки миллионов долларов, полученные простым вычислением соответствующих процентов (например, 27% в случае Казахстана) от объема экспорта в США.

Для того, чтобы оценить реальное влияние новых пошлин на торговлю, надо учитывать два момента – во-первых, масштабы торговли той или иной страны Центральной Азии с США и, во-вторых, объем поставок, подпадающих под повышенные пошлины. В отношении первого из этих аспектов следует отметить, что для всех стран Центральной Азии США являются малозначимым торговым партнером, особенно в части экспорта. На США приходится от 0,2% до 2,4% общего объема экспорта четырех стран – см. таблицу (данных по Туркменистану нет). Характерно, что по данным национальной статистики, все государства Центральной Азии имеют дефицит в торговле с США, то есть, закупают в Штатах больше товаров, чем продают туда. Это значит, что американские обвинения в «нечестной торговле» в отношении стран региона неуместны, как и повышение в их отношении импортных пошлин, призванное исправить дисбалансы в торговле с теми государствами, с которыми США имеют дефицит.

Низкая доля США в экспорте стран Центральной Азии означает, что даже если пошлины против этих стран все же вступят в силу после истечения 90-дневного моратория, который Трамп ввел сразу же после их объявления, они не смогут оказать заметного влияния на экспорт государств региона. Во-первых, незначительное в большинстве случаев (на 10%) увеличение цены товаров для американских покупателей не приведет к заметному сокращению экспорта. Во-вторых, если даже некоторое его сокращение произойдет и составит 20-30%, то оно будет практически незаметно в масштабах внешнеэкономической деятельности данных экономик, укладываясь в пределы статистической погрешности.

Однако, реальные масштабы сокращения экспорта из-за повышения пошлин будут, очевидно, еще ниже, если оно вообще произойдёт, так как эти пошлины затрагивают небольшую часть экспорта из стран Центральной Азии. Например, по оценкам казахстанских представителей Министерства торговли и интеграции, новые американские пошлины распространяются менее, чем на 5% поставок Казахстана в США, поскольку основной объем экспорта представлен различными видами сырья, на которые эти пошлины не распространяются. Несмотря на то, что при объявлении о повышении пошлин было заявлено, что они распространяются на весь импорт в США, на самом деле существует достаточно широкий список исключений – как по товарной номенклатуре, так и по странам. Большинство экспорта в США из стран Центральной Азии представлено различными видами сырья, которое не подпадает под повышенные пошлины, направленные, преимущественно, против производителей готовой продукции, конкурирующей с американскими товарами. Поэтому прямой эффект от этих пошлин будет близким к нулю, они могут навредить только считанным предприятиям, но на общем объеме экспорта не отразятся.

В то же время, помимо возможного прямого ущерба от сокращения поставок в США, существуют также и негативные косвенные последствия от нового глобального торгового конфликта. Эти последствия связаны с шоком для мировых финансовых и товарных рынков, и они уже проявляются. Так, после объявления о повышении пошлин произошло снижение ведущих фондовых индексов, достигавшее 15-20%, а также сопоставимое снижение цен на многие виды сырья, включая нефть и промышленные металлы. Эти явления способны оказать существенное негативное воздействие на некоторые экономики стран Центральной Азии, зависящие от экспорта соответствующих товаров, но оно будет неравномерным. Например, на Казахстан снижение нефтяных цен имеет окажет однозначно негативный эффект, тогда как экономики Кыргызстана и Узбекистана, для которых в настоящее время основным экспортным товаром является золото, выигрывают от турбулентности на рынках, толкающих вверх цены на этот металл. Еще одним негативным косвенным последствием торговой политики США для стран Центральной Азии является возможное ускорение инфляции в мире из-за увеличения цен вследствие торговых войн и импорт инфляции в эти страны из-за рубежа.

Таким образом, эффекты для центрально-азиатских экономик от действий американской администрации могут быть достаточно осязаемыми, но не от прямых последствий сокращения экспорта в США, а из-за косвенного ущерба, причиняемого этими действиями мировой экономике.

Рассматривая возможные сценарии развития ситуации с торговой политикой администрации Трампа, которые будут определять, в том числе, и ее влияние на экономики Центральной Азии, надо исходить из реальных целей этой политики. Эти цели состоят не столько в объявленных намерениях увеличить поступления в федеральный бюджет США от импортных пошлин (кстати, эта цель пока что реализуется – в апреле объем этих поступлений составил рекордную сумму около 16 млрд. долл., почти двукратно превысив аналогичный показатель последних лет) или сократить торговый дефицит, который в марте установил очередной рекорд в 140,5 млрд. долл. Реальной целью повышения пошлин является давление на основных торговых партнеров с целью получить разного рода преференции для США. Эти преференции могут быть самыми разнообразными - и пресловутое снижение импортных пошлин этими странами на американский импорт, и обязательства по увеличению закупок товаров из США, и какие-либо неторговые льготы для американского государства и бизнеса – от увеличения расходов на оборону в пользу американского ВПК до льгот по использованию ключевых каналов (Панамского и Суэцкого), представления доступа к сырьевой базе для американских компаний и т.п. То есть, резкое и шокирующее повышение пошлин фактически является не чем иным, как банальным инструментом давления для получения самых американским бизнесом разнообразных преимуществ везде, где у этого бизнеса есть интересы, и где команда Трампа видит возможности их получить.

Такая трактовка повышения пошлин смещает акцент их оценки с заявленных администрацией Трампа намерений (обеспечение справедливости торговли, повышение доходов бюджета и пр.) на реальную политику по продавливанию американских интересов, что меняет и оценки перспектив развития этой ситуации. Если бы реальной целью этой акции действительно было пополнение бюджета, а также выравнивание торгового баланса через протекционизм американского рынка и наказание неуступчивых партнеров высокими пошлинами, то эти пошлины остались бы надолго и стали новой реальностью экономической политики США. Однако тот факт, что действие этих пошлин было приостановлено на 90 дней сразу после их введения, а торговым партнерам США было предложено приступить к переговорам о новых условиях сотрудничества, говорит о том, что эти пошлины все же не будут введены в действие, во всяком случае, в том масштабе, в котором они были анонсированы. После индивидуальных переговоров с каждой из стран США получат некоторые уступки в свою пользу и отменят пошлины, либо существенно понизят их. Первые результаты этих переговоров предварительно подтверждают такой сценарий – например, по итогам консультаций с Великобританией заявлено о взаимном снижении импортных пошлин.

Разумеется, эти уступки будут далеки от первоначальных заявлений Трампа и не приведут ни к «справедливой торговле» с США, которые останутся со своим огромным торговым дефицитом, ни к масштабному возвращению производств в эту страну и «реиндустриализации», но некоторые выгоды будут получены. Очевидно, ситуация в целом стабилизируется в ближайшие месяцы, после завершения переговоров и достижения неких компромиссов с основными торговыми партнерами США, прежде всего, Европейским союзом, Индией, Канадой и Мексикой. Возможно, что продолжится вялая конфронтация с Китаем, который традиционно выступает в роли главного внешнеэкономического раздражителя для Д.Трампа, но даже в этом случае не будет оснований для апокалиптических сценариев глобальной торговой войны, которые озвучивались в первые недели после объявления о повышении пошлин. Соответственно, и реальные последствия для мировой экономики от действий американской администрации ограничатся небольшим ускорением инфляции и незначительным замедлением роста (гораздо меньшим, чем прогнозирует МВФ). В пользу такого сценария говорит и тот факт, что мировые фондовые рынки к середине мая отыграли бОльшую часть падения февраля-марта, что свидетельствует об улучшении восприятия текущей ситуации участниками рынка и бизнесом в целом. Для стран Центральной Азии эти последствия будут еще менее значительными, учитывая низкую роль США в их внешней торговле и, в худшем случае приведут к замедлению роста в отдельных узких сегментах экономики, в которых будет ощущаться влияние депрессии на некоторых секторах мировых финансовых рынков.